Введение квот на экспорт сельхозпродукции весной назвал главным событием 2020 года Евгений Карабанов, эксперт - официальный представитель Зернового союза Казахстана.
- Ограничения на экспорт действовали в апреле и мае, - отметил Евгений Карабанов. - Прецеденты запретов у нас в стране уже были. Если не ошибаюсь, в 2007 вводился запрет на экспорт зерна, связанный с низким урожаем, с одной стороны, и высоким спросом – с другой. Правительство тогда ввело запрет на отгрузки с 1 июня по 1 сентября. И в этой ситуации первоначально тоже был введен полный запрет на экспорт муки. На зерно тоже обсуждался запрет, но наша организация, Зерновой союз Казахстана, предприняла очень активные усилия для того, чтобы запрета не было, а ввели квотирование.
Любой запрет очень сильно бьет по привлекательности казахстанского зерна, отметил эксперт. Экспортеры теряют свои позиции на рынке. А в глазах импортеров страна становится ненадежным поставщиком. А тем более в условиях пандемии и карантина, которые разворачивались в тот момент, это было бы еще и не очень этично – оставить без поставок те страны, которые годами зависели от Казахстана. В первую очередь, это южные соседи, государства Средней Азии.
При этом, пока ситуация разрешилась, многие компании понесли определенный ущерб.
- Как бы то ни было, весной 2020 года Минсельхоз РК столкнулся с необходимостью принять либо плохое, либо очень плохое решение, - пояснил Евгений Карабанов. - Выбрали плохое. Очень плохим вариантом был бы полный запрет на экспорт. Он бы ударил по всем участникам рынка, включая фермеров, которые держали зерно, надеясь получить за него более высокую цену; экспортеров, которые имели обязательства по поставкам. Плюс, для имиджевой составляющей очень негативные последствия.
Уже летом Зерновой союз Казахстана, проанализировав весеннюю ситуацию, предложили новую редакцию Закона РК "О зерне". В этот вариант включен целый раздел – меры государственного регулирования, ограничения экспорта и так далее. То есть, это правила игры – что должны сделать госорганы, если собираются вводить ограничения или запрет. Важно предварительно провести анализ и оценить меры регуляторного воздействия на бизнес. Заранее проинформировать участников рынка. Все это прописано в проекте.
Сам проект сейчас стадии обсуждения на площадке НПП «Атамекен». В Минсельхозе тоже создана рабочая группа для обсуждения, эффект ее работы пока не известен.
- В проекте законе предусмотрен полный учет зерна, который бы давал нам реальную картину запасов, - рассказал Евгений Карабанов. - Ведь без полного учета зерна, который отсутствует сейчас, невозможно сказать, какие же у нас остатки. А полный учет позволял бы на любой момент, в режиме он-лайн все это видеть. И не только наличие на элеваторах и складах, но и динамику экспорта-импорта. На основе этой информации можно понять, нужны ли ограничения, и в какой мере.
Возникает вопрос, почему проект сталкивается с сопротивлением? Возможно, он ограничивает интересы мелких участников рынка?
- Нет, он не ограничивает ничьи интересы. Ведь там требуется только одно – чтобы сами фермеры декларировали собственное зерно по мере его поступления.
Это не выгодно тем, кто занимается серым импортом.
- Безусловно, это не выгодно «серым» трейдерам. Они и будоражат крестьян, что «за вами будут следить». Ничего подобного! Они ведь и сейчас декларируют свой урожай, когда подают статистическую форму 29-СХ по итогам года. Просто мы предложили сделать это декларирование с самого начала, для того, чтобы видеть динамику.
А тут еще есть такой вариант, что это не выгодно самому Минсельхозу и местным акиматам, которые, что греха таить, страдают тягой к припискам.
- Отчасти, наверное, да. Но я, скажем так, не скажу, что им это в корне не выгодно. Но конечно, в определенной мере это ограничит их в манипуляциях цифрами. Да, наш проект полностью теневой рынок не убьет, но он поставит определенные флажки, ограничит его очень сильно.
Причем, у нас же еще ситуации такая: Россия идет к созданию системы прослеживаемости зерна, и нам волей-неволей придется прийти к тому же. Ведь российская система все равно все серые схемы выведет наружу – она покажет, сколько реально зерна пересекло границу.
- Вот об этом и речь. В России с 2022 года (в 2021 - в пилотном режиме) будут внедрять этот механизм. И получится ровно как с маркировкой молочной продукции, когда мы документы подписали, а работу не вели. И в итоге, пришлось использовать чужую систему. Если мы не хотим, чтобы с зерном вышло, как с молочкой – нужно внедрять свое. И наш законопроект как раз предполагает прослеживаемость зерна. Причем, в электронном формате. Когда у нас будет своя система, а в РФ - своя, вопрос будет уже об интеграции двух систем. То есть, если мы не хотим по чужим правилам играть, мы должны сейчас разработать свои.
Сергей Буянов